понедельник, 20 июня 2011 г.

ПРО ЛЮДЕЙ, СТОЯЩИХ НА ЧЕТВЕРЕНЬКАХ


У нас был сосед – участник Нюрнбергского процесса, старый известный дипломат, который всю жизь прожил и проработал в Германии. Очень приятный, интеллигентный и добрый дяденька. Олюшка по утрам уходила раньше нас. Замки у нас были с папиным «секретом» (см. выше, там, вначале, не знаю где). Олюшка, дама основательная, закрывала дверь на все знаменитые замки. Один из замков было невозможно открыть изнутри. Я, во всяком случае, не могла. Приходилось звонить этому соседу по телефону и просовывать ему ключ под дверью. А там был ещё и довольно высокий порог. Поэтому я привязывала к ключу верёвочку (вернее я её привязала один раз и надолго) и проталкивала его. Для этого я вставала на четвереньки. С другой стороны двери сосед тоже вставал на карачки и карандашом выуживал этот злосчастный ключ. Как Вы представляете себе, делалось это всё второпях, потому что я опаздывала на работу. Каждое утро сцена повторялась. Правда мы с соседом приобрели изрядную сноровку. Он даже ждал меня по утрам наготове со своим карандашом.


Когда я собиралась выходить замуж за маркиза, папа пошёл с этому соседу на консультацию. После долгих воспоминаний о Нюрнбергском процессе, ответ был категоричный: «Не советую, её там будут держать в заточении». Отчасти он был прав.
Брат мой тоже сказал мне: "Ты у нас здоровая. Тебя возьмут на пересадку органов. У них там это быстро делается, даже не заметишь. Уснёшь вечером, а утром у тебя уже сердце французской старушки вместо твоего. Будешь потом как наша бабушка говорить, только по-французски - "Вой, юрагим" - "Сердце у меня опять прихватило.""


Вы помните, как во время экзаменов никто и не удивлялся тому, что кто-нибудь стоял на карачках в коридоре перед дверью экзаменационного зала и просовывал в дверную щель шпаргалку?


Мама принесла домой "Трёх мушкетёров". Я никак не могла добраться до этой книги. Родители с удовольствием в который раз её перечитывали. Стоило мне взять книжку в руки и, устроившись поудобнее, начать читать, как сразу выяснялось, что мне надо и музыкой позаниматься, и уроки повторить, и в комнате прибрать и т.д. Ночью, когда родители уснули, я отправилась на цыпочках за ней. Пол был покрыт линоулемом, мои голые ступни прилипали к нему и отлеплялись с громким чмоканьем в ночной тишине. Я была в махровой пижаме. Тогда я встала на четвереньки и поползла. Поскольку ладони тоже прилипали к полу, пришлось опираться на локти. Так я благополучно прошла коридор, заползла в спальню и подобралась к книге, которая лежала на тумбочке. Тут моя мама решила встать и наступила на меня, такую мягкую, тёплую и мохнатую, а других животных мы тогда не держали.


Мы с Лолой провели пол-детства под столом, подслушивая разговоры взрослых. Однажды говорили о чём-то таком интересном, что мы слушали, затаив дыхание. Вдруг, не знаю по какой причине (из-под стола не было видно), на самом захватывающем месте наступила пауза. Лола не выдержала, высунулась и спросила: "Говорите, говорите. А что было дальше?". 


Взрослые рассказывали сальные анекдоты про Василия Ивановича и Анку пулемётчицу. Лола встряла как нельзя кстати: "В школе ставят спектакль про Чапаева, я буду Анкой."

3 commentaires:

Лола комментирует...

Папа очень мудро поступил - знал к кому идти за советом! И Нюрнбергский процесс повторился.

Я и сейчас часто высовываюсь с вопросом о ком идет речь или просьбой чтобы не останавливаясь говорили

Dodo комментирует...

Был Марсельский процесс. Подобный процесс хорошо описывается в "Алисе...": "Дама бубен варила бульон...". Такое может быть только, наверное, у нас на Марсе.
И пересадкой частей моего тела, вернее надсадкой, всё время кто-то занимается. Всё они мне что-то добавляют повсюду. Вот и волосы зачем-то заменили на седые.

Лола комментирует...

Хорошо, что не успели отрубить голову.